Книга начинается с весьма содержательного, интересного и полезного анализа термина “информация”. В сущности, начало книги – это повторение статьи, ранее напечатанной в “Журнале ТРИЗ” за 1996 г. Но в книге авторы поставили перед собой более широкую задачу. Поэтому мелкие и несущественные недочёты статьи в рамках книги выросли в серьёзные и нетерпимые недостатки.

Авторы покружили вокруг определения информации, да и ушли, совсем некорректно сославшись на тот факт, что физики-де тоже не знают, что такое масса, но, однако же, преспокойно измеряют её. Не знают, верно. Но для измерения массы физики пользуются эталонной массой. Равно как для измерения протяжённости, времени, энергии… Поэтому т.н. измерение представляет собой, в сущности, сравнение. И при сравнении масштабов двух явлений одной природы собственно природа их не играет роли.

Кибернетики делают то же самое, приняв за эталон некий единичный сигнал. Числом сигналов, необходимым для описания объекта, они и меряют информацию. Вполне очевидно, что при расчёте количества информации, необходимой для описания, скажем, буквосочетания “масса”, требуется точно тот же объём информации, что и для буквосочетания “самса”. И столь же очевидно, что при этом никак не раскрывается смысл слов, образуемых этими буквосочетаниями. Скажем, может быть “масса покоя” и может быть “масса случаев”. А за буквосочетанием “самса” может скрываться чей-то брэнд.

Смысловое содержание слов (а текстов – тем более) мы измерить уже не можем (пока!) просто в силу отсутствия эталона. В этом деле не поможет никакая хитрая формула расчёта объёма информации. Поэтому бессодержательны рассуждения авторов (например, на стр. 62), основанные на количестве информации в семантическом понимании этого термина.

Конечно, здесь есть кое-какие наработки и подходы, но до решения проблемы эталона не помогут даже фантазии насчёт “семантических” или “информационных полей”. Пока не решим проблемы механизма мышления, особых успехов от спекуляций в этом направлении ждать не приходится. Поэтому сентенцию авторов о том, что “сознание можно рассматривать как одну из адаптаций высших форм информационных систем к воспроизведению кодирующей их информации в достаточно сложных условиях внешней среды”, трудно воспринять иначе как, скажем так, малопонятную комбинацию терминов с отсутствующим (по словам авторов) толкованием. Ближайшая аналогия контекстному подходу автором к таким комбинациям терминов: объяснение А через Б, а Б – через А. Проще говоря, в силу постоянной игры со смыслом, вкладываемым авторами в термин “информация”, их рассуждения становятся некорректными.

Перечисленные авторами “парадоксы” передачи информации на самом деле являются проблемами понимания теории информации. Теория рассматривает именно передачу данных, а проблемы, перечисленные авторами книги, возникают только при неправильном толковании специального термина, сопровождающемся переносом его в совсем иную область. То есть, проблема измерения количества информации, понимаемой применительно к полезности или ценности передаваемых данных, это совершенно другая проблема, никак не связанная с теорией информации, как её создавали отцы-основатели – Винер и Шеннон.

Разница между информацией как данными и информацией как смыслом этих данных примерно та же, что между тонной мрамора и весящей столько же скульптурой. Масса мрамора является, несомненно, одним из атрибутов скульптуры, но атрибутом, не имеющим никакого отношения к её эстетическим свойствам. Авторы же книги предлагают нам, по сути, гипотезу, построенную на игре слов.

Вроде бы давно известно (и авторы тоже не могут не знать) классическое определение системы как совокупности элементов, обладающей свойством, не сводимым к свойствам этих элементов. Из этого определения следует, что всякое свойство есть системное свойство, возникающее только после образования системы. В роли системообразующего фактора при этом всегда выступает какой-либо процесс. Данной положение является аксиомой для анализа объектов и отношений, играя ту же роль, что для математиков 1+1=2.

Но авторы пытаются убедить нас, что системное свойство есть просто сумма свойств элементов системы. В сущности (не углубляясь в вопрос), это означает, что свойство есть некая самостоятельная сущность, присоединяемая к материальным частицам. Далее авторы уже открыто это утверждают в своих рассуждениях об отличии живого от неживого и о феномене жизни на стр. 17 о “цели” (“способность совершать целенаправленные действия”). Более того, на стр. 19 они утверждают, что “именно чертежи и искусство мастера решают всё”. Это уже почти не скрываемое протаскивание идеи божественного начала, скромно именуемого “оператором” – носителем руководящей и направляющей силы. Можно не сомневаться, что авторы не приводили в порядок свою книгу с помощью бритвы Оккама.

И это совсем не случайная оговорка. Несколько позже, на стр. 29, приводится структура технической системы, на которой на блоке “органа управления” почему-то отсутствует обратная связь от “изделия”. Ну, а теологические и виталистические изыскания в область интересов ТРИЗ не попадают.

Можно сказать, что книга представляет собой не исследование, а обоснование задним числом идеалистического утверждения. Лучше всего это видно на стр. 30: “Наша убеждённость в том, информация есть основа жизни, представляет собой, по существу, лишь констатацию факта. Отметим, что в природе не существует ни одной информационной системы, которая бы, не будучи живой, не была сделана руками человека.”

Даже теряешься. Только что, несколькими строчками выше, авторы отмечали, что они опирались на указание Н. Винера о нематериальности природы информации, и вот они же пишут об информационных системах. А далее информационные системы рассматриваются как уже совсем материальные объекты. Ведь система есть, в сущности, описание отношений или взаимодействий. Как же могут взаимодействовать нематериальные объекты? Носители информации (да и то, как данных) могут, но и только, поскольку взаимодействие их сводится к обмену, в общем, энергией с последующим изменением состояния.

Рассматривая процессы эволюции нельзя говорить о её прогрессивности или регрессивности. Эволюция есть процесс изменения вида, происходящий в форме отбора из множества мутирующих представителей этого вида. Отбор и мутации предопределяются и канализируются долговременными процессами изменения среды, в которой существует вид. Долговременность этих процессов, обычно намного превышающая длительность жизненного цикла отдельных представителей вида, создаёт иллюзию направленности эволюции, из-за чего термин “эволюция” часто подменяется термином “развитие”. Эта иллюзия усиливается опережением изменения среды изменений вида. Поэтому нельзя говорить о каких-то “целях” эволюции, даже ссылаясь на гены.

Сторонники энтелехии ссылаются на несомненный феномен постоянного усложнения структур, нарастания их иерархии. Действительно, мы пока не можем достаточно уверенно говорить о причинах этого усложнения. Но есть некоторые соображения о физической неизбежности и необходимости возникновения и усложнения материальных структур, сопровождающегося ростом их неустойчивости по мере перехода на всё новые иерархические уровни. Полностью приводить их здесь не место, достаточно сказать, что они позволяют объяснить феномен жизни без привлечений нематериальных, мистических факторов.

Сказанное справедливо лишь для мутирующих форм природных объектов, то есть, для живых. И сама возможность мутаций является следствием нарастания неустойчивости живых структур. Для неживых же, устойчивых структур эволюция происходит в более чистом виде, хорошо описываемом фракталами, которые для живых, особенно социальных объектов, носят не столь очевидный характер. То есть, при рассмотрении социальных процессов полностью упущена их фрактальность, которая является всеобщей формой процессов эволюции природы. Как следствие явления бифуркации рассматриваются весьма поверхностно, только как следствие заложенной извне “цели” размножения.

Вышеприведённые замечания позволяют утверждать, что здание “социального конструирования” выстроено на, как ныне модно говорить, виртуальном фундаменте. То есть, весьма обстоятельные рассуждения насчёт различных операторов и правил демонстрируют, наряду с бесспорно высокой подготовкой авторов, безусловную отдалённость от реальности.

Особо следует сказать об использовании ТРИЗ. Выше уже говорилось о некорректном применении закона полноты частей технической системы. К сожалению, это не единственная некорректность. Наглядно это проявилось не только в отношении закона полноты частей технической системы. Хотя некорректность его применения проявляется ещё раз – на стр. 55. Приводя в качестве основополагающей для своих дальнейших рассуждений цитату из Сорокина П.А. с определением социальной группы, авторы опять упускают из виду системные эффекты. Как только у объекта (в данном случае социального) появляется некий “признак, … не сводимый на другие признаки”, то из этого следует внутренняя сложность рассматриваемого объекта, предопределяющая разную ролевую нагрузку разных его частей, не обладающих (по определению) указанным признаком. Как сказал один мудрый человек, уважение к авторитетам должно состоять в почтительной независимости от них. Определение авторами групп носит совсем не функциональный характер. Эти группы определяются вовсе не одинаковостью роли (признака по Сорокину), а разноролевым участием в одной социальной структуре, соответствующей закону полноты частей системы. Кстати, эта структура более отчётливо и именно в социальном варианте представлена в схеме Склярова, приведённой в статье рецензента “Ключи от квартиры, где деньги лежат”.

Так уж сложилось, что, как только заходит речь о применении ТРИЗ в какой-то новой области, так непременно всплывают приёмы устранения технических противоречий. И если, скажем, в рекламном деле пошли по пути выявления новых приёмов (ссылка 84 в Списке литературы), то в рецензируемой книге избрали путь социальной интерпретации приёмов, найденных некогда для сугубо технических объектов. Это, мягко говоря, недопустимо смелое аналогизирование, лишний раз показывающее недостаточное понимание ТРИЗ авторами книги.

Кстати, насчёт “социального изобретения”. Если не прямое указание, то аналог можно увидеть в работах рецензента “Зачем всё это?” и “Ключи от квартиры, где деньги лежат”, а также в известной авторам работе Альтшуллера Г.С. и Вёрткина И.М. о “гроздьях целей” (ссылка 73 в Списке литературы).

Да, так вот, о приёмах. Этот аппарат вообще не входит в состав ТРИЗ. Это, так сказать, пред-ТРИЗ. Приёмы характеризует, прежде всего, случайность набора и разноуровневость. Некоторые из них (скажем, “Дробление”) являются фундаментальными. Другие (например, “Принцип местного качества”) только интерпретациями того же “Дробления”. Третьи (типа “Изменение агрегатного состояния”) включают в себя физический эффект. Заменившие их стандарты представляют собой не комплекс из приёмов и физических эффектов (как принято думать), а вообще иной принцип решения задач, основанный на системном анализе технических объектов, известном как вепольный анализ.

Подытоживая рецензию, следует сказать, что подготовка авторов книги вполне позволяет получить надёжные и серьёзные результаты. Но форма работы выбрана неверно: подобрать обоснования для научной спекуляции – особенно в форме цитат – не представляет особого труда. Труднее правильно сформулировать проблему, и далее анализировать её, жёстко придерживаясь как бритвы Оккама, так и правил системного анализа, не говоря уж о ТРИЗ. И не забыть при этом указать на критический опыт по Попперу.